***

Раз, два, три, четыре, пять
Я иду тебя искать
Спрячешься,   умрешь опять
Я люблю тебя терять

Под землею, под водою
Под Малиновой звездою
Конь гуляет крендельком

Говорит по человечьи
Курит пьяную траву
И кусает за колечки
Сладку-травушку-муру

Молотком стучат копыта
И гудит в ответ земля
Смотрит конь вокруг сердито
Глазом бешено кося

Раз, три, два   потом слова
Начинается игра
Я иду тебя искать
А потом   четыре, пять...

Критика на некую творческую личность, именующую себя Антоном Стравинским (Позитив)

Пролог на небесах:

Господь Бог:
Подойди ко мне, мой сын. Я хочу узнать причину твоей печали и неизбывной тоски. Также я хочу узнать, почему твои друзья и братья, светлые ангелы, называют тебя ангелом печали? Что случилось, милый сын мой?

Ангел:
Позволь, отец, рассказать тебе одну историю, которая приключилась со мной на земле. Был недавно я у одного моего подопечного мальчика, слетел бесшумно с небес под крышу дома, в котором он жил, и присел к нему на кровать. Когда я склонился к нему, чтобы прочитать на лице его сновидения он неожиданно проснулся и обнял меня за шею своими теплыми ручками и улыбнулся. Затем он вскочил и попросил меня непременно поиграть с ним. Что было делать мне? Родители еще спали, и, чтобы не разбудить их, я предложил ему нарисовать какую-нибудь картинку вместе. И вот он достал карандаши, и мы сели за стол. Он задумался, а я быстро нарисовал на своей части листа дерево и мальчика рядом с ним. Смотрю, он прикрыл свою часть листа рукой и что-то сосредоточенно рисует. Я заглянул к нему и ахнул, вся его половинка была изрисована страшными монстрами и чудовищами. Они были тщательно прорисованы, и по настоящему ужасали. Мой мальчуган так увлекся, что не замечал, что я сижу и смотрю на него. Чудовище за чудовищем появлялись из-под его руки и заползали на мою половину. И вот я вижу, как одно из них уже раскрыло свою зубатую пасть, чтобы сожрать и деревце и мальчика, которых я нарисовал... Я не выдержал и заплакал, и, стыдливо прикрывая крылами свое лицо, удалился обратно на небеса, и с тех пор грусть и скорбь о безжалостном младенце меня не покидает. Отец мой, что же будет с этим ребенком?

Господь Бог:
Дело в том, мой сын, что ты опоздал. Страх и одиночество поселились раньше в этом мальчике, чем ты. Они опередили тебя. Если тебе стало так плохо, то твоему подопечному еще хуже. Лети, мой сын, обратно, лети, и постарайся помочь бедному малышу. Наполни его пустоту своим присутствием.

Непосредственная критика:

С наступающим вас Средневековьем, товарищи! Я в том смысле, что люди возвращаются к театру в широком смысле этого слова. Надеваем парики, маски, пыльные камзолы и всяческие кружева. Искусство опять возвращается к ролевым взаимодействиям, нескончаемым диалогам и возвышающимся до небес (кстати, к ним и обращенным) монологам. Опять игра и опять всерьез. Концепт приходит в гости к концепту, неся ему в подарок пучок придорожных символов и бутылочку крепкой патетики. Из рам (золоченых, разумеется) чинно выглядывают идеалы.

Вывод: то, что вы услышите, не - актуально, не - беспрецедентно. Это концептуально, совершенно (по своей сути идти до конца), и глубоко. В чем-то это подвергается критике, в чем-то это имеет точку опоры в самом бытие (осуществленном). Это маска, которая позволяет себе шалость несоответствовать своему хозяину, и, более того, самой действительности. Такое впечатление, что э-э-э... Антоша угнал карету (ну не мопед же?) юного г-на Лермонтова и очень рад нестись на ней в неведомые дали. Можно предположить, что большие неприятности ждут юного нарушителя (Миша Лермонтов, надо полагать, не потерпит такого!). Показательным в своем роде является стихотворение Ты . Оно стилистически даже сближает их (Мишу и Антошу). Вообще-то имидж неудовлетворенности всем и вся, стремление противопоставить себя им , момент константной отстраненности от мира, все это с бешеной скоростью носится по орбите эгоцентризма. Противоречие с миром отражено в осколках парадоксальности как противоречие внутри самого себя. Само отношение к я видоизменено в отношение к ты . О! Какая чудная возвышенность, она конусовидна и так остра, что колет пятки. Да, мы пользуемся чужими образами, метафорами, может быть, даже чуть-чуть фальшивим но, что замечательно, - мало одеть маску, надо еще выглядеть, мало выучить несколько па надо уметь держаться. И тут наш герой (а он хочет, чтобы его таковым называли) не упал в грязь лицом, не испачкал своих средневековых одежд. Ты принял изгнание мрачных идей это замечательно, как это в ногу с М.Ю. Лермонтовым, но здесь есть еще кое-что, а что отгадайте сами.

Настольная проповедь (Верни себе мир) (Негатив)

Милый читатель мой! Прости меня за то, что раньше ты был обойден моим вниманием. Прости за то, что не был увиден мной на улице, в троллейбусе или на концерте рок-группы, не был схвачен мною за руку и отведен в благословенные кущи, прости, что мы не смогли излить друг другу свои неповторимо-отчаянные души... Все это когда-нибудь случится... И ты отзовешься, обязательно откликнешься, как сегодня, как сейчас, и это будет прекрасно, это будет просто здорово. Ведь откуда берется скука, откуда в нашей палитре этот серый тон, который стремится к черному, который способен помрачить все остальные краски? От нашей с тобой неспособности отозваться ко всему, что нас не касается, что находится не внутри нас. Все, что ты понял в этом мире, те последние акценты, что ты расставил в нем, поверь... изменились через мгновение после того, как ты назвал любовь любовью, дорогу дорогой, окно окном и т.д... Запомни, пожалуйста, одну вещь: называть вещи какими-нибудь именами, значит ограничивать их, замыкать в себе, и поэтому бросать на пыльной дороге. Твоя скука, твое отрицание, твое недовольство происходят потому, что однажды, определив мир, ты упустил его, ты вышел из реальности. И твоя тоска, твоя печаль это печаль о потерянном мире. Твой словарный запас не настолько богат, чтобы описать все многообразие мира, поэтому все недостатки, извини меня, которые ты приписываешь миру, лежат в тебе самом. Не нам выносить оценки, не нам говорить: это хорошо, а это плохо, нам еще искать и искать определений того, что пытаемся определить, а, значит, держать, долго держать интересующий объект в поле зрения. И я знаю, что для тебя не все потеряно, милый читатель: ты пишешь стихи, ты не просто видишь серый камень, лежащий на дороге, ты трогаешь руками его шершавую поверхность, он делится с тобой своим теплом, накопленным за день и, диалог произошел. Дальше просто сказка: он дарит тебе фрагмент подземного царства: тебе приходит мысль поднять камень и ты видишь множество червей и личинок, к тебе по этому поводу может прийти мысль о рыбалке, или просто о смерти (это зависит от того, оптимист ты или пессимист). Так, контакт с обыкновенным серым валуном привел тебя к взаимодействию с миром. Надо помнить, что мы не бессмертны. Надо жить каждую минуту в мире и для мира. Каждый день надо снаряжать до умопомрачения далекие экспедиции с целью обнаружения мира. Надо овладеть жанром описания ведь то, что вы увидите людей, птиц, животных, общественные коммуникации, изменения в атмосфере никем никогда не видано, не познано, и сделать это ваша задача, ваше никем неоспоримое удовольствие. Итак, я об отзывчивой душе. Отзывчивая душа, мой читатель, прости опять меня ты умница, ты все понял...